AFX.RU

 Речь, возможно, не такая сложная синтаксически, как современные языки, должна была существовать задолго до "Великого скачка". Также задолго до этого должна была существовать охота. В последние 20 лет было немодным утверждать, что люди охотились на крупных животных ранее 40 тысяч лет назад. Однако недавние открытия хорошо оформленных тяжелых метательных копий в Шнингене, Германия, датированных временем от 380 до 400 тысяч лет назад, только подтвердили другие свидетельства о практике подобной охоты.

Более того, шнингенские копья были сделаны с большим мастерством и расчетом: каждое изготовлено из ствола 30-летней ели; в каждом из этих копий боевой конец вырезан из комля ствола, где древесина наиболее твердая; каждое копье имеет одни и те же пропорции; также, как и в современных дротиках, центр тяжести расположен на расстоянии трети длины копья от боевого конца. Все это требует значительных затрат времени и высокого мастерства при изготовлении: выбор подходящего дерева, создание приблизительной конструкции копья и, наконец, его изготовление. Другими словами, эти гоминиды, представители даже не параллельного нам вида “разумных” людей – неандертальцев, а еще более древнего, предкового для двух наших видов человека прямоходящего (Homo erectus), не жили в рамках спонтанной культуры "пяти минут", предполагающей оппортунистические действия в ответ на текущую ситуацию. Скорее мы видим здесь значительную глубину планирования, изощренности конструирования и терпения в вырезании дерева; все то, что связывают с современным человеком.

Человеческая технология предшествовала появлению искусства, музыки и даже сложной речи. Корни ее уходят на 2,5 миллиона лет в прошлое, к грубым галечниковым орудиям, благодаря которым было дано имя нашему предполагаемому предку - Homo habilis или "человек умелый". Идея, что наш вид может на неком этапе своей истории почему-то решить, что он отказывается от технологии, кажется, по крайней мере на мой взгляд, столь же невероятной, как и идея отказа от самого разума.

{module Баннер2}

Самый вероятный шанс остановить разрушение биосферы при сохранении воздействия на значительную ее часть вполне может заключаться в максимальной мобилизации наших технологических достижений, а не в попытке снизить нашу зависимость от них. Таким образом, как это ни парадоксально, но "простая" жизнь, которая обычно ассоциируется с "аборигенными" или "коренными" народами – то есть образ жизни с минимальным возможным воздействием на мир дикой природы – может быть достигнут только путем возрастания изощренности наших технологий. До того, как об этой возможности начнут размышлять настолько серьезно, насколько она этого заслуживает, люди должны полностью осознать действительные факты их экологической истории. Если объяснение вымирания мегафауны через деятельность человека окажется правильным, то должно быть совершенно ясно, что экологическая гармония не достижима с помощью подражания образу жизни "аборигенных" народов.

Поскольку исчезновение живых существ по вине человека – одна из самых серьезных проблем нашего времени, можно было бы ожидать, что люди будут активно обсуждать вопрос об ответственности человека за катастрофическое вымирание крупных животных. Тем не менее, большинство людей – и большинство действительно образованных, любящих природу людей – остаются очень далеки от таких дискуссий. Они не только не осознают, что наш вид уничтожил большую часть крупных животных планеты за последние 15 тысяч лет, большинство из этих людей даже не знает, что такие животные вообще когда-то жили на нашей Земле.

Недавно я услышал на презентации телепрограммы о дикой природе Австралии, что например, “…до того, как человек прибыл в Австралию, у кенгуру не было врагов”. Нет ничего более далекого от правды. Когда первые представители Homo sapiens прибыли в Австралию от 70 до 50 тысяч лет назад, на кенгуру уже охотились самые разнообразные хищники, включая сумчатого “волка” Thylacinus cynocephalus, достигавшего размеров койота; сумчатого “льва” Thylacoleo carnifex размером с крупного леопарда, а также гигантские рептилии, подобные 8 метровому варану Megalania prisca.

Гигантский хищник, такой как Megalania, должен был поедать свою долю кенгуру, но его атаки, вероятно, были сфокусированы прежде всего на более крупных травоядных - таких как вымершие сумчатые "носороги" Австралии. Эти животные были членами группы дипротодонов (Diprotodonidae), крупнейший род которой, собственно дипротодоны (Diprotodon), состоял из двух или более видов, почти достигавших размеров черного носорога. Они, также как и носороги, передвигались на четырех колоннообразных конечностях. Крупные хищники, вероятно, также нападали на сумчатое животное размером с буйвола, зигоматуруса (Zygomaturus), а также на странного, причудливого палорчестеса (Palorchestes). Это был сумчатый зверь весом до одной тонны, который мог балансировать на мощном хвосте и задних ногах наподобие кенгуру, когда он тянулся вверх огромными изогнутыми когтями передних лап, чтобы согнуть и подтянуть ветви деревьев к своему короткому, похожему на слоновий хоботу.